Пыль небес - Страница 115

115

– Мне? – удивился Тир.

– Конечно. Если бы я явился на шабаш и повел себя неподобающе, мне было бы совестно.

– Неподобающе с чьей точки зрения? – Тиру действительно стало интересно. Излишне богатое воображение немедленно нарисовало картину, на которой святой предавался оргии со всем пылом совестливого человека.

– Просто. Неподобающе. – Отец Грэй обезоруживающе улыбнулся и поклонился Хильде: – Вы уже обещали легату все танцы или уделите толику своего времени служителю церкви?

– Если вы объясните мне, о каких чарах идет речь.

– Непременно.

Тир моргнуть не успел, а зловредный кардинал уже уводил Хильду.

– Только один танец, – пообещал он обернувшись.

– Почем опиум для народа? – пробормотал Тир, покачав головой. – Ну, блин, служитель культа…

А через минуту праздничная толпа расступилась, пропуская к нему Эрика Вальденского.

– Суслик, – серьезно спросил Эрик, – это твоя женщина?

Похоже, затрагивать неудобные темы без предисловий и экивоков было фирменным стилем этой семейки.

– Вы о госпоже фон Сегель? – Тир поднял голову и посмотрел в глаза своему императору. – Представить вас?

Он постарался вложить в голос максимум яда и насмешливости. У него получилось. Разумеется! Уж что-что, а врать всегда умел.

– А разве она меня не знает? – Эрик не уловил ни того ни другого.

Он был не по-хорошему рассеян, точнее, он был нехорошо сосредоточен на выполнении одной задачи. И Тир знал, что это за задача, какую цель выбрал себе пилот Эрик фон Геллет… какое новое завоевание запланировал император Вальдена.

– Она вас знает, – сказал Тир. – И она не моя женщина.

– Это хорошо. Я помню, ты у нас не интересуешься женщинами. Но нужно было спросить. На всякий случай.

– Спросили, – Тир пожал плечами. – Вопрос бессмысленный, но я не удивлен.

– Суслик, – взмолился Эрик, возвращаясь из грез в несовершенный мир, – хотя бы в праздник сделай поблажку, не требуй от меня строгой рациональности.

– Рациональность, в моем понимании, не признает никаких праздников, – отрезал Тир.

С этой минуты он стал особенно пристально следить за всеми эмоциями Хильды: требовалось улавливать перемены настолько тонкие и неявные, что давно установившегося эмоционального контакта могло не хватить. И Тир оставался с «не своей женщиной» – развлекаясь соперничеством с настоящим императором – ровно до того момента, пока не почуял, что еще немного, и Хильду начнет смущать его присутствие.

Тогда он ушел, решив, что сделал все что должно.

Он дал Хильде иллюзию выбора, Хильда полагает, будто она сделала выбор, а остальное – в руках Эрика.

Просто исчезнуть из замка ему, правда, не дали. Падре поймал уже на подходах к ангару. Всего десяток шагов оставался до Блудницы, но если Падре кого поймал, вырваться ой как непросто. Тир попробовал – в конце концов, в том, что он смывается с праздника, едва перевалившего за середину, не было ничего необычного. Но нет, в этот раз ничего не вышло, и напоминание о том, что именно таков установленный порядок вещей, Падре не счел за аргумент.

– Суслик, ты сдурел, – сказал он, утащив Тира от желанного входа в ангар и вообще от выходов из замка, – какого… зачем?!

– Не понимаю, что тебя беспокоит, – произнес Тир со всем возможным достоинством.

Непросто, между прочим, сохранять достоинство, когда здоровенный рыжий мужик тащит тебя куда-то под мышкой на глазах у изумленной публики.

– Зачем ты отдал фон Сегель Эрику? – Падре наконец-то выпустил его, просто уронил на что-то мягкое в каком-то безлюдном закутке. Тир даже не сразу разобрался, в какой именно части замка они находятся.

– Падре, ты сам сдурел, – сказал он, оглядываясь и пытаясь сориентироваться, – что значит отдал? Я ее для Эрика сюда привез.

– Суслик, – сказал Падре с укоризной.

– Отвали.

Тир вскочил на ноги, выглянул в окно, увидел далеко внизу Рогер, над которым взлетали огненные фонтаны фейерверков. Понятно. Падре приволок его в жилую часть замка, куда приличные гости не заходят без приглашения. Но разве старогвардейцы могут быть приличными гостями?

– Ты отдал Эрику женщину, которую предпочел бы забрать себе.

– Идиот, – с сожалением констатировал Тир. – Я всегда делаю то, что хочу. И уж точно я не могу захотеть женщину.

Падре только вздохнул в ответ. Сел на диванчик, с которого только что вскочил Тир, и достал припрятанную между подушками фляжку.

– Мы же не слепые, Суслик, – сказал он, медленно скручивая крышку, – а я – тем более не слепой. В кои-то веки в тебе проснулись человеческие чувства, и ты тут же спешишь заглушить их или придушить. А зачем?

Тир невольно представил их обоих со стороны. Взрослый человек, большой, уверенный в себе, разговаривает с пацаном, которому едва перевалило за двадцать. Нелепость какая-то! На самом деле он старше. Падре по сравнению с ним… а кто Падре по сравнению с ним? Взрослый, большой, уверенный в себе. Так и есть. Так Падре себя чувствует. И пытается сейчас помочь, а помощь не нужна, а Падре этого не понимает… тьфу, до чего же все-таки эти люди сложные создания.

Он уселся напротив Падре на такой же диванчик.

– Ничего человеческого во мне не просыпалось. Ничего нового. Я умею чувствовать, я ценю эту способность и не собираюсь ничего глушить или душить. Хильду я привез сюда для Эрика. Она мне нравится, но мне и Дара нравится, и Клэр, а если повспоминать, то, может, еще пара женщин наберется. Ты напрасно придал такое большое значение самой обыденной ситуации.

– Тебе нравится не Дара, а реакция Цыпы на то, что ты ухаживаешь за его женой. С Эриковой сестрицей ты развлекаешься, наблюдая, как она пытается затащить тебя в постель. Но Хильда-то – особенная.

115